Он не обернулся…
Говорят, что в 2046 ничто не меняется. Но никто об этом точно не знает, потому что оттуда еще никто не вернулся…

Очень чувственный и даже эротичный фильм. Фильм, который так незаметно погружает тебя в свой мир, подобно манящему дурману. И в этом дурмане ты уже путаешь картины кинофильма с картинами собственной реальности. Он так плавно и ненавязчиво течет, что успеваешь подумать обо всем. Иногда картины увлекают тебя в полную прострацию, подобно дыму, приковавшему к себе все внимание Дзинь-Ви. Так и воспоминания героев увлекают их в мир безмятежного проигрывания одних и тех же чувств, в мир, где ты забываешься, все глубже закапываясь в зыбучие пески прошлого. «Говорят, что в 2046 ничто не меняется. Но никто об этом точно не знает, потому что оттуда еще никто не вернулся…». Почти невозможно уже выбраться из этих зыбучих песков, и именно об этом 2047.

Я почти не знаком с азиатским кинематографом, и с китайцами в частности, но мне показалось, что сыграно было на уровне. Замечательно подобранная притча. Обыденные картины, как то по-особому и притягательно насыщенные красками. Бесчисленное количество режиссерских метафор. Да, это замечательный фильм.

Мне же непонятно лишь одно: куда он пошел? Судя по всему, до погружения в прошлое он никуда не шел, и в какой-то момент потерял смысл жизни, сев за игральный стол. Замазанные же глиной в сердце секреты все же просачивались и каплей за каплей давали недобрые ростки для новой жизни, но все-таки жизни. Некоторые надломленные вообще кончают жизнь, некоторые спиваются и умирают в притонах. Но в основном люди выкачивают дополнительные силы из этих воспоминаний, они словно заполняют ими неколебимую пустоту в своей душе. Люди часто пропадают в пустоте, когда понимают вдруг, что они не могут вырваться из круга обыденности. Но с ними может приключиться счастье: они могут испытать что-то новое, что повлечет за собой новые ощущения, а может быть и чувства. Например, любовь. Например, прошедшая любовь. Например, разбитая любовь. Все одно. Но пренебрегая пережитым, куда же он пошел? Я не заметил ничего, что могло бы дальше заполнять его. Он отказался от прежнего «наполнителя», не найдя другого. Что дальше для него?

Это красивое кино…

9 из 10

Где буду я — в 2046? Умру, а может, буду вспоминать дикие дни? С ними трудно расстаться. И Кар Вай знает это лучше меня. Иначе, зачем ему снова и снова к ним возвращаться?.. «2046» — это отголоски дней минувших, зеркало, собравшее однажды запущенные лучи в единый пучок, широко распахнутый мешок без дна — лейте в него свои слезы, смех, бросайте воспоминания, поверьте, захочется еще, и будет мало.

Ксавьер Кугат заводит свой оркестр и под эту музыку хочется летать, но она может ровным счетом ничего не значить, если вы не видели «Дикие дни». Гениальные кадры, взорвавшиеся и ожившие под ритмы Perfidia, Siboney и Jungle Drums, они живут во мне и умрут вместе со мной.

«2046» — это, наверное, более разжеванный, детализированный вариант когда-то уже рассказанной истории. Только любовное настроение уже случилось, но память не желает забывать и сердце помнит. Лейтмотивом, конечным пунктом, неважно, как и кто до него доберется, останется одна фраза — «Любовь — единственное, что нельзя подменить или одолжить».

Девушки, а в «2046» их больше, чем обычно, в чем-то схожи и имеют своих двойников. Карина Лау, ревностно и жгуче влюбленная шлюха, заглянет в «2046» ненадолго, подарив романисту Чоу «улыбку сквозь слезы», что-то вроде — я проигрываю, но победа не за горами… Она по-детски упряма, но желания мало, чтобы заполучить любовь. Чжан Цзыи, отхватившая львиную долю экранного времени, оно и понятно, секс рвется из нее и трещит одеждами, в ней сексуально все — ее голос, кожа и ее грусть, вторит героине Карины, влюбленные шлюхи, с беспощадностью отвергнутые. Смеются, только что смахнув слезу, а их жаль; обиженные дети. Фэй Вонг, чье молчание красноречивее слов, чье молчание отнюдь не равнодушие, она, как мне кажется, приоткрывает тайну Мэгги Чун. «Ее молчание говорит о том, что и она когда-то любила». Время не лечит, забудьте об этой чуши. Если вы забыли, значит не любили. А Гун Ли — девушка с именем любимой и с прошлым черным как перчатка на ее руке, как хочется придумать, подменить любовь, исчезнет так же, как и появилась — внезапно, а сердце размазано помадой по губам, я чувствую как оно болит.

Фэй Вонг, Карина Лау, Чжан Цзыи, Гун Ли — вы прекрасны и каждая по своему трагична, но Мэгги Чун — одна и как ни странно — дважды. Что делает она в эти моменты, когда ее мужчины, один — в поезде, другой — в такси, вспоминают ее, грустят и тихо умирают? Наверное, то же, что и каждый день — провожает закаты и встречает рассветы…

А я каждую ночь ловлю одинокое такси на безлюдной улице, внутри накурено, жарко, но уютно; хлопаю по плечу китайца в темных очках и спрашиваю, нет ли у него лишнего билетика до диких дней… «Для тебя всегда найдется, Мишка».

Эх, ребята, всё не так
В «2046» всё непривычно. Кар-Вай удивляет не столько как режиссёр, сколько как сценарист. То, что поначалу выглядит манящей фантастической эпопеей, оказывается лишь плодом писательского воображения, символом его несбывшихся надежд и приятных воспоминаний, а последовательность футуристических кадров с лирическими отступлениями из прошлого, вскоре сменяется невнятной и затянутой гостиничной историей любви китаянки и японца.

Благо она не бесконечна, и центральный персонаж из стороннего наблюдателя превращается-таки в центрального персонажа. Но и здесь тебя не покидает разочарование. Писатель влюбляется в некрасивую соседку, но та не отвечает ему взаимностью. Красивая соседка влюбляется в писателя, но ей не отвечает взаимностью он. А ведь история страсти и безответной любви героев Тони Люн Чу Вая и наиболее известной в мире азиатской актрисы Чжан Цзыи — самое прекрасное, что есть в этом фильме. Всё остальное слишком долговременно, слишком меланхолично и, по большому счёту, неинтересно. Утрированно камерный, неоновый видеоряд безупречен, но Кар-Вай словно тот писатель, что увлекшись излиянием чувств на бумагу, совершенно забыл про читателя, а от того раз за разом повторяется, тянет резину и теряет ритм.

7 из 10

Оставив женщину недосягаемой, мужчина обречен на муку
Фильм для тех, кто любит вслушиваться, всматриваться, вмалчиваться, вдумываться. Именно им Вонг Кар-Вай подарил несколько бесценных афоризмов и многотысячье великолепных кадров. Фильм о том, что женщина — всегда жертва. В мире, где правят мужчины. И хоть они и сильный пол, большинству из них не хватает мужества приблизить к себе женщину. Их предпочтение — оставить ее недосягаемой — где-нибудь в 2046-м… Часто они ссылаются на то, что любовь пришла не вовремя. Веский аргумент. Однако, все до одного в последствии мечтают попасть в 2046-й. Там, где ОНА. Но оттуда никто не возвращался, и поэтому не ясно, к лучшему ли эта мечта… Таким образом, оставив женщину недосягаемой, мужчина обречен на муку. В случае с Кар-Ваем — на творческую…

С любовью надо угадать вовремя. Плохо, когда встречаешь своего человека слишком рано или слишком поздно. Живи я в другое время или в другом месте, у моей истории мог быть совсем иной конец. (с)

Очень изящно, красиво и стильно. Завораживающее и манящее, вызывающее истинное наслаждение кино. Шикарный саундтрек прекрасно гармонирует с атмосферой фильма и доводит все до совершенства. Красивые актеры, великолепные съемки и оформление. Что еще понадобится для создания восхитительного фильма? Сюжет. Он так же насыщен и пленителен, как и все в «2046»

Он писал о поезде, идущем в 2046 год; о поездке в которой стираются все грани прошлого и будущего. В этом поезде ничего не меняется, в нем есть только настоящее и утраченные воспоминания. Никто, попадая на «2046», уже не возвращался обратно. Никто, кроме него. Он часто признавался ей в своей любви, но она молчала. Безмолвно он целовались, но он никогда не знал ее истинных чувств. Играла ли она с ним? Или любила кого-то другого, давно забытого и оставленного в прошлом?…

Он навсегда сошел с поезда, так и не дождавшись ответа. Забыл ли он ее и вернулся к прошлому? Или навечно оставил в своем сердце прекрасную девушку-проводника? … Когда он покинул ее, она по-прежнему молчала и лишь безмолвно плакала, грустила о прошлом и просто любила…

В его жизни было много женщин. Он любил их всех, и они любили его. Он полностью отдавался чувству страсти. Его любовь была пылкой и порывистой, но, ни одну женщину он не любил вечно. Его любовь была сильной, но постепенно чувство к одной угасало, и появлялась следующая. Он жил лишь настоящим, не думая о будущем; никогда не забывал своих прошлых женщин, но и никогда не возвращался к ним. Лишь две вещи были постоянными спутниками его жизни: его романы и чувства. Он не мог жить без чувств, особенно без любви…

Нежный любовный привкус — он ощущается на протяжении всего фильма, как легкая обволакивающая дымка. «2046» — очень «вкусный», насыщенный и чувственный фильм. Это кино о настоящей и вечной любви. Не об отдельных отношениях нескольких людей, а о любви в целом. О прекрасном и сильном чувстве, без которого не было бы прошлого, не может существовать настоящее и никогда не будет будущего.

Дурман и горечь, для тех, кто Помнит… и не может забыть
Странно… первое чувство, которое начинаешь испытывать с первых минут просмотра, странность… такое впечатление, что ты уже где-то видел все это. Может у себя, в своей Жизни? Может быть…

Первое, это работа оператора. Он выбирает необычные углы, нестандартные цветовые схемы освещения, и эффекты образов. Он любит играть. В первую очередь показывает не актеров, не их мимику, не их эмоции, а все, что вокруг персонажей, и у них внутри.

Тони Люн Чи Вэй — прекрасно справился с ролью плей-боя Чоу Мо-Вана, хитрого, сексуального, но мудрого азиатского писателся и путешственника. Его диалоги, которые он читает, помогают разобраться во всем этом разнообразии, голос успокаивает и завораживает. Роль его ничем примечательным не выражалась, хоть и была главной. Он — наблюдатель, Наблюдатель своей жизни, своей любви, своего Прошлого. Он хотел, чтобы мы почувствовали, как порой одиноко становится тому, кто любит, и кто не любим, и наоборот… кто любит, но не может ответить взаимностью. Любовь — вещь странная и жестокая, но тем не менее, а может быть и потому, такая желанная и сладкая.

Никогда бы не подумал, что актеры азиаты, могут быть более эмоциональны, и, наоборот, менее мимичны, чем европейцы. Актриса Фэй Вонг (в роли Ваег Жинг-Вэн) — это азиатский Чарли Чаплин в женской оболочке, она прекрасна… холодна, красива, чувственна, сумасшедшее прошедшего, глубина всей печали этого фильма… О, как она хороша в роли андроида в эпизодах. Она отображение всей женской жестокой холодности, нашей-реальной жизни… как вы прекрасны, Женщины, как вы жестоки..

Влюбляешься не часто, но глубоко, и в постели не забываешь ни одного вздоха, ни одного звука, ни одного движения… как прекрасна Цзыи Чжан (в роли Бай Линг), — она мечта, мечта любого мужчины, — она Женщина! Также прекрасно улыбаться через слезы, умеет всего лишь одна актриса, — Софи Марсо — но она француженка, ее слезы-улыбка, как френч лав — эмоциональна и многословна, здесь же все иначе… она молчит, любит, ненавидит, целует. Азиатское баловство роскоши и теплоты лица.

Музыка. Как важна музыка для кино, это нельзя переоценить или недооценить. Сейчас, в наше время, а может быть уже не наше, музыкальное оформление, это по меньшей мере 30-40% того мира, в который хочет вас окунуть создатель, в своей работе. Как противны и неуместны бывают музыкальные оформления прекрасных сцен, так и наоборот, в банальные эпизоды вставляют, шедевры.
В этом фильма, музыка одна целая с сюжетом, актерами, эпизодом, она сбалансирована и прекрасна.

Не часто после просмотра фильма, я ищу саундреки, чтобы дальше наслаждаться. Камерная музыка, классические и неоклассические подбор инструментов, завораживают и пронизывают до глубины. Спасибо.

…Я не очень люблю азиатское кино, но посмотрев работы таких режиссёров как Кар Вай Вонг, начинаешь понимать, что ты еще ничего не понимаешь в кинематографе, и приятно осознавать, что так много еще можно открыть для себя нового. Кар Вай Вонг — тот самый режиссёр, а фильм «2046», тот самый фильм, с которого можно начать познавать мир восточного кинематографа. Ведь кун-фу, драки, и Джеки Чан, это не весь восточный кинематограф, это лишь стереотипы большинства. Восточное кино — живет и чувствует по особенно, по-своему.

«2046» — номер нашего прошлого, имя прошлому, по которому мы порой так скучаем.

Когда высохнут слёзы
Вторая половина 1960-х. Пережив тайную любовную связь с замужней соседкой, писатель Чоу Мо-ван, измученный страданиями безответного влечения, «приходит в себя» лишь через несколько лет. Сохраняя в глубине души надежду снова пережить настоящее чувство, он вместе с тем начинает вести себя как «штатный плейбой»: с цинизмом и ухмылкой коварного соблазнителя разбивает женские сердца. Теперь даже самые серьезные отношения не длятся у него дольше одной ночи. При этом Чоу пестует свою печаль, лелеет меланхолию, поважает скуку, ибо они важны ему с профессиональной точки зрения.

Ибо Чоу пишет фантастический роман, в котором некий таинственный поезд мчится в далекий 2046-й год, именно тогда после полувекового пребывания в статусе особого административного района, последовавшего за годами Британского правления, Гонконг окончательно присоединится к Китаю; и тогда разделенные границами влюбленные, наконец-то, воссоединятся. Вызывая духов из футуристического XXI века, Чоу, между тем, живет воспоминаниями о прошлом: мысли его постоянно переносятся в 1966-й год — в гостиничный номер 2046…

Формально этот фильм является продолжением «Любовного настроения». Но если там весь шарм заключался в обещании и невысказанных чувствах, то на этот раз мы застаем героя уже в момент пресыщения плотской любовью, которую Кар-вай так и не допустил в кадр четыре года назад, посчитав тогда секс излишним.

Новая история о мимолетности любви, изредка перебиваемая конструктивистскими фантазиями в стиле анимации Миядзаки, по большей части «ретроспектирует» зрителя во вторую половину 1960-х, во времена, когда воздух был еще чистым, а секс уже стал грязным. Самые красивые китайские актрисы (даже Чжан Зийи — самая лопоухая из всех современных звезд — смотрится здесь эталоном красоты) — с томными взглядами, манящими и одновременно отвергающими, но всегда полными неизъяснимой тоски, окончательно лишают французское кино его главного качества — меланхолии.

Бессвязно разворачивающиеся события напоминают оперную постановку. Оперная условность (и в этой связи фильму не помешало бы либретто) — признак дорогостоящего мега-проекта (над которым только операторами работали три человека), соединившим концептуальную игру в цифры (в духе Годара) и роскошное ретро на мотивы некоммуникабельности, «воспетой» Антониони как раз в 1960-х.

Герой рыщет в поисках потерянного рая в лабиринтах памяти и воображения: персонажи собственной судьбы перемещаются на страницы его футуристического романа, начиная играть несвойственные им роли. Длительные экскурсы в прошлое хаотично перебиваются короткими футуристическими вклейками. Не исключено, что Кар-вай так и не определился с концепцией и фабулой, о которой весьма затруднительно говорить. История пропускается через сознание как вода проходит сквозь пальцы — почти не задевая эмоций. Сюжетная рыхлость приводит к отрывистости повествования, будто распадающегося на отдельные новеллы.

«С любовью надо угадать вовремя», — именно так звучит одна из фраз картины. То же можно сказать и про сам фильм, который терпеливо ждали 4 года. Он долго вынашивался, отрывисто снимался и стремительно монтировался: нужно было успеть к началу каннского фестиваля. Похоже, в данном случае оправдалась теория о том, что любая затяжка или отсрочка в кинопроизводстве может быть смерти подобна, так как интерес режиссера к фильму зачастую может пропасть еще до начала съемок. Многократно проиграв историю в голове, он становится равнодушным к замыслу, который уже с холодным сердцем вынужден доводить до конца, отрабатывая взятые на себя обязательства.

Достигнув «финансового могущества», Кар-вай начал делать дорогостоящее кино, может быть и не отвечающее его личным пристрастиям. Если раньше он довольствовался бедными комнатушками, двумя-тремя героями и большим количеством сигаретного дыма, создававшего нужную атмосферу, то теперь в богатстве красок его нового фильма, в красивейших картинках, в образцовых мизансценах и позах, словно скопированных с классических полотен, так и не проявились живые чувства, которые бы волновали, как раньше.

После «Любовного настроения» Кар-вай стал «академиком кино». Если прежде каждая его мелодрама трогала так, как будто это была твоя личная история, то на этот раз проблема идентификации и сопереживания героям стала едва ли не самой главной. Это можно сравнить с жалостливой мелодией, исполненной бедным музыкантом на улице: в таком виде она может произвести куда большее впечатление, нежели в концертном зале.

К югу от границы, на запад от солнца
Бесконечно счастливы те, кто умеет прощать и забывать, во второй, в третий и в десятый раз влюбляться как впервые, не обременяя постель новой женщины призраками старых подружек. Счастливы люди, чье прошлое не мешает им творить будущее. А для всех остальных есть дешевые номера в старых мотелях, суррогаты чувств и 2046 год — точка невозврата, где останавливается время, стирается память, где есть лишь холодный неоновый свет и бесконечный поезд, везущий своих пассажиров в никуда.

История мужчины и женщины — это всегда драма. Это эротизм хрупкой обнаженной шеи, обреченность катящейся по щеке слезы, иллюзорность истончающегося сигаретного дыма, жестокость высказанных фраз и нежность, вдребезги разбивающаяся о непонимание. Не страшно, если двое любят друг друга, но судьба ставит между ними препятствия. Их можно преодолеть, если знаешь, что это не впустую, и что тебя ждут, будут ждать вечно. Куда страшнее любить, и натыкаться на отстраненное равнодушие. Страшно, когда чувства другого человека умещаются в маленькой жестяной коробке под кроватью, и их едва хватает на то, чтобы рассчитаться за скромный ужин. Даже с учетом инфляции.

Вонг Кар Вай подчеркнуто эротичен в каждом кадре, но вся эта эротика растворяется без следа. Кто-то не нужен тебе, кому-то не нужен ты. Паззл никак не складывается. В механизме, который сводит людей, что-то безнадежно сломалось. Мы одалживаем себя друг другу на время, влюбляемся, разочаровываемся, ищем в новых лицах старые черты, и обманываем себя, находя их. Мы проходили этот круг заблуждения раньше, проходим сейчас, и будем проходить в будущем. Так будет до тех пор, пока не наступит метафорический 2046 год, и не случится конец света, который, впрочем, никто и не заметит, так как не будет больше ни времени, ни памяти, останутся лишь тени, на секунду проявляющиеся в безжизненном неоновом свете, для того, чтобы через секунду раствориться навсегда.

Творческая вселенная Вонга Кар-Вая, в течение десятка с небольшим лет играя нотами самых разных чувств то в такт зарождения любви, то ее депрессивного кризиса, проникая в среду преступников, эмигрантов, а затем растворяясь вокруг интеллигенции, меняя медитативный ритм на индустриальный драйв, в «2046», наконец, все свою специфику и парадоксальность вобрала в предельной концентрации. Фабула, берущая начало в финале «Любовного настроения», отсылает сначала в прошлое, затем, минуя настоящее, в фантастическое будущее, где чувственность 60-х сливается в едином дыхании с постиндустриальным эротизмом. Однако и то, и другое покрыто темной кисеей: роковая ошибка громадной тенью отозвалась на судьбе героя. Уже не работает тезис «лекарством от любви становится любовь», ибо в нынешней карваевской реальности подлинно любят только единожды. А когда любовь оборвалась на полуслове, когда на месте точки поставлено многоточие, жить настоящим становится невыносимо. Чувство, по-прежнему горячее, ищет проявления, но не находит, а оттого сжигает, томимое, как в тюрьме, саму душу. В попытках забыть, платоническое замещается плотским, но становится лишь издевательской пародией на былое. Видно, жизнь, подмененная существованием, навсегда осталась в прошлом, и не вызволит ее оттуда даже футуристический экспресс 2046.

Душевная дисгармония героя разбивает нарратив на осколки сознания, рефрен горьких воспоминаний о последних счастливых мгновениях и глянцевые картины будущего замыкают круг повествования, не желающего сдвинуться за границы неопределенности. То, что поначалу кажется психологическим лабиринтом, на деле оказывается тупиком; затянутая драма становится подобием белки в колесе, которая заканчивает оборот тем же, с чего начинала. «2046» строится, по большому счету, на череде разговоров и постельных сцен, действие, широко распростертое во времени, зато в пространстве сжатое до нескольких тесных помещений, оттого кажется еще медлительней, а концентрация чувств — выше. Во всем этом постепенно пропадает ощущение реальности, эстетский slo-mo останавливает время для героя, не желающего проститься с прошлым, и усиливает суетность вокруг, — и земное притяжение больше не в силах удержать происходящее, целиком переходящее в область сугубо чувственного, трудного уловимого рационально. В атмосфере некого сна-видения, облитого неоновым светом, идейная нить порой становится не так важна, и возникает впечатление, что фильм не столько об упущенном счастье любить или о тяжести воспоминаний, сколько просто о том, как красиво в вязком воздухе растворяется густой сигаретный дым.

Мир вязкого цветного времени
Позвольте вам рассказать о другом мире. Это мир под номером 2046 — особое измерение, в котором причудливым образом преломляется наша реальность. Интернационализированная жизнь мегаполисов, в которых практически невозможно физически остаться наедине c самим собой и в тоже время трудно преодолеть внутреннюю духовную изоляцию. В 2046 прошлое, настоящее и будущее так тесно взаимосвязаны между собой, что очень сложно отделить одно от другого. Воспоминания перетекают в мечты, мечты в фантазии о будущем, будущее стремится стать настоящим и иногда, в исключительных случаях, ему это даже удаётся.

Прошлое — это Гонконг начала 60-х, время, когда господин Чжоу встретил свою единственную и неповторимую женщину. Он держал её за руку, но видимо недостаточно крепко, так что рука смогла выскользнуть и превратиться в незабываемое мучительное воспоминание, омытое скупыми слезами и поведанное неведомому дереву где-то в далёкой Камбодже. Настоящее — это Гонконг конца 60-х и номер в третьесортной гостинице с обшарпанными стенами и табличкой «2046» на двери. В этом номере господин Чжоу одалживает себя на время разным женщинам, стараясь заполнить пустоту своего внутреннего мира. В каждой из них он пытается увидеть что-то от той самой, единственной и неповторимой, навсегда затерявшейся где-то в прошлом. Будущее — это год 2046 и поезд, мчащийся по бесконечным мегаполисам, освещённым множеством неоновых огней, сливающихся на скорости в сплошные полосы призрачного света. В 2046-м время не течёт и ничего не меняется. В этом поезде едут те, кто стремится вернуть себе утраченное прошлое, потому что одинаково плохо встретить своего человека или слишком рано, или слишком поздно.

В ирреальном мире и время особое. Оно очень вязкое и способно как замедляться, так и ускоряться до яростного темпа. Мгновение может застыть во всей красе своей неподвижности, может растянуться, приобретя плавное, как бы вальсирующее движение, а может развить чудовищную скорость, когда за одну секунду пролетают сотни часов. Оно способно даже пойти вспять или, вдруг, резко забежав вперёд, вернуться на исходную позицию. Жизнь движется по спирали и каждый новый виток в чём-то повторяет предыдущий, но стать его точной копией не в силах. В мире 2046 время окрашено в яркие цвета, и потому видимо и осязаемо. Причём краски не ограничены формой предмета, но обладают полной свободой движения и сочетания. Они окутывают людей, словно облако из иллюзий и фантазий, точно так же как сигаретный дым, что, расползаясь в замкнутом пространстве, застилает свет и погружает комнату в бархатистый сумрак. Краски пропитаны запахами, едкими удушающими ароматами. Так пахнут номера в третьесортной гостинице, в которой остановился господин Чжоу в своём бесконечном поиске утраченных мгновений и самого себя, потерянного в прошлом. Как цветок, он всё тянется к свету, а потом отцветает, так и не найдя того, что так страстно жаждал.

«И какой же во всём этом смысл?» — спросите вы. А вот какой. Всё, что стало воспоминанием, перестаёт существовать для настоящего. Прошлое можно лишь смутно увидеть сквозь запотевшее стекло памяти, но его нельзя коснуться. Человек не должен уподобляться безногой птице, садящейся на землю только перед своей смертью. А если не обращать внимания на отказ любимого человека, то остаётся шанс получить то, чего добиваешься.

9 из 10